#01010b
Жара. Пустыня. Впереди только пустыня. Днем, в близи песок кажется желтым и твердым, но на горизонте он “плавится”, и становиться “водой”. На горизонте земля сливается с небом. Впереди одни барханы и жизни не за что ухватиться. Но это не мешает быть пустыне обитаемой...
Ханс развернулся. Теперь перед ним простирался город. Живой город. Живые люди. Здесь, в царстве бога Анубиса. Всюду дома, всюду люди, как муравьи или тараканы, бегают по своим неотложным, критически важным делам. Торопятся - надо успеть, скоро Смерть.
Справа донесся скрежет. Ханс глянул и увидел, как из-за невысокого песчаного бархана выполз скарабей. Священный навозный жук египтян. Каждое утро он толкает на небосвод Солнце, а вечером сталкивает его оттуда. Этот жук был размером с собаку. И толкал он перед собой не продукты жизнедеятельности пустынных зверьков, а голову. Самую обыкновенную человеческую голову. Голова уже высохла и лицо невозможно было рассмотреть: оно сморщилось и усохло. Даже трупные черви не захотели рыться в такой голове. Только несколько пауков, да еще какие-то насекомые постоянно выскакивали изо рта, и заскакивали обратно через нос. Хотя они и были очень недовольны нестабильным положением головы, но расставаться с неплохим жилищем явно не хотели.
Скарабей протащился со своим грузом перед Хансом, закатился за большой бархан слева и скрежет сразу исчез...как будто его и не было. Ханс опять посмотрел вперед, на город из приземистых домов. Был слышен обычный шум людей. Парень направился на шум.
Он проходил мимо домов и пробегающих невысоких людей. Пожалуй, Ханс шел как-то слишком медленно и неестественно, его движению как бы сопротивлялся сухой твердый воздух. Но люди вокруг этого не замечали. Они не видели этого висящего над всеми воздуха, сковывающего движения. Не обращали внимание на его силу...а может просто не хотели ее замечать. Люди проносились мимо быстро. Очень быстро и неестественно. Их движения были резкими. Слишком резкими для простых людей...хотя может они и не были людьми вообще.
Ханс шел вперед не зная для чего, но зная, что так надо. Воздух становился все плотнее. Он становился твердым и скользким. Но парень не останавливался. Он должен идти...
И наконец-то он прорвался через плотную слизь прозрачного воздуха. Он вышел на свежий воздух. За этим островком свежести начинался плотный кислый туман и Ханс вступил в это земное облако.
Шум города разом исчез, и юный взломщик теперь шел в тишине тумана. Туман рассеивался, а вокруг были все те же низкие домики, но щели и дыры были аккуратно замазаны глиной. Со временем воздух становился все прозрачней, но вокруг не было ни одного человека. Вокруг царила Тишина. Пугающая, страшная...
Туман полностью исчез и слева от Ханса послышался рев мощного двигателя. Двигателя, который древние египтяне еще не успели придумать. Двигателя, которого еще не существовало. Ханс повернулся и отскочил назад. Рев усилился и на маленький домик с человеческий рост выехал гусеничный танк. Громадный танк гусеницами рыл землю, заезжал на крохотное строение и разрушал его хрупкие стены. Домик казался бумажным перед разрушающей мощью громадной машины.
Ханс развернулся и хотел бежать. Развернулся он мгновенно, но бежал еле-еле. Его движения были в сто крат медленнее обычного, он еле двигал руками и ногами, не смотря на то, что его тело стало легким, как пушинка, но его собственных сил не хватало, чтобы быстро двигаться.
Ханс совсем чуть-чуть продвинулся вперед. За то громадное время как он развернулся, он смог сделать всего один маленький шаг, а рев танка был уже у самой спины...
И вдруг Ханс оторвался от этой невидимой резины, не дававшей ему убежать, и вырвался вперед. Он несся по узким улочкам древнего и пустого города. Проносился мимо домов, которые начали терять свою форму и сливаться в единую зеленую пустоту. Но рев танка все также стоял за спиной, а Ханс не в силах был развернуться и проверить, правда ли это.
Казалось, Ханс бежал всего мгновение, но он выбежал из узкого лабиринта улочек, все дома - его укрытие - оказались позади. Рев танка мгновенно исчез. Впереди, метрах в тридцати стоял высоченный храм, вокруг которого океаном разливался песок пустыни. Несколько больших ступеней заканчивались высоченными колонами, но крыши храм не имел. Колоны постройки уходили прямо в Небо. За колонами была окружающая помещение стена с громадными закрытыми воротами. Перед воротами стояли солдаты. Они стояли неподвижно, как манекены. Торс их был обернут бронированным кроваво-алым панцирем. На руках и на ногах была такого же цвета защита. Голова полностью закрыта алым шлемом. Он был похож на шлем средневековых крестоносных рыцарей. Место от виска до виска и от переносицы до нижнего края шлема было закрыто черной пластиной. Солдаты отряда Ликвидаторов стояли, как нерушимые каменные монолиты, неподвижно держа в руках стандартные скорострельные бронебойные винтовки... Их реактивные заряды способны разнести тело киборга на части.
Ханс мгновенно развернулся и побежал обратно в узкую улочку, которая была окутана тенью, черной как ночь. Парень бежал, а воздух становился все плотнее... Трупный запах. Воздух был им пропитан. Парень бежал, задыхался, ему не хватало воздуха. Узкую улочку заполняло звенящее облако мух. Вокруг, в грязи лежат трупы. Голые гниющие трупы. Белые трупные черви ползают по их телам, выползают на дорогу, попадают под ноги Хансу и лопаются.
На мгновение Ханс останавливался, и все мертвецы поднимают свои прогнившие головы, оборачивают к нему свои выеденные глазницы, смотрят слепым взглядом, открывают рты и шевелят разложившимися языками. Ханса охватывает ужас, воздух уходит из горла и не хочет возвращаться. Некоторые трупы пытаются встать, некоторые тянут истлевшие руки с гнилыми ногтями, но часть восставших бессильно падает обратно в грязь, к червям и больше не шевелятся. Они сгниют и их тела разрушаться - самое страшное, что может произойти с усопшим египтянином. После смерти тело - Ах, должно быть неповрежденным захоронено в гробнице, тогда вышедшие из Ах душа - Ба, и дух - Ка, смогут путешествовать по Небу, трудиться на загробных полях и, неизменно, возвращаться в тело. Но тела этих бедняг сгниют, и они уже никогда не обретут покоя - они прокляты...
Ханс бежит. Бросает взгляд под ноги и видит обезглавленное, истекающее кровью тело, торс которого был обернут бронированным кроваво-алым панцирем; на руках и ногах была такого же цвета защита... Тело солдата из отряда Ликвидаторов лежало неподвижно, приютив под собой стандартную скорострельную винтовку.
Ханс опять бежит. Бежит вперед. Отрывает взгляд от земли, чтобы не видеть страшной картины смерти. Он смотрит вверх и видит небо. Небо, которое он видит только в снах. Настоящее ночное небо. А на нем - настоящие звезды и настоящие тучи. Тучи затягивают все небо, скрывают звезды, заполняют своими телами все доступное пространство. На небе видны только темно-синие тучи. Но они настоящие, черт возьми!..
Ханс останавливается, не в силах больше бежать, опускает взгляд, пытается отдышаться, но легкие разрываются, отвергая ночной воздух. Сверху, на небе ночь, а здесь, в узком лабиринте города, - сумрак дня.
Вдруг порыв ветра срывает застоявшуюся тишину и наполняет воздух свежей чистотой. Ханс вдыхает прозрачную свежесть и организм успокаивается. Беглец поднимает взгляд и видит бетонную стену. В ней - открытые железные ворота. Внутри темно. Ханс входит внутрь. Он не может не войти. Переступает через порог и останавливается, вглядываясь в пустоту мрака. Через секунду он привыкает к темноте и видит посредине высокой квадратной комнаты пластиковый, оббитый плюшем стул, на одной толстой ножке, с высокой спинкой. На стуле сидит человек. Лица не видно: он сидит спиной. Но сидит он как-то неестественно. Его руки висят вдоль кресла, а ноги откинуты вперед. Юный взломщик подходит, и стул начинает медленно поворачиваться на своей ножке. Сердце парня начинает бешено колотиться, пытаясь выскочить из груди. Стул разворачивается и Ханс видит мертвое белое лицо... е-Лена смотрит пустым взглядом, из носа до шеи застыла черная струйка крови.
Ханс разворачивается, выбегает на улицу и останавливается. На улице ночь. Абсолютно черная ночь. Спереди узкая улочка с мертвецами, позади открытая дверь. Слева и справа широкая чистая улица, выложенная камнем и окруженная высокими серыми домами. Окна домов светятся неярким светом. Ханс смотрит направо, но видит только темную неизвестность... Доносится тихий гул, парень поднимает взгляд и видит огромный броневик Ликвидаторов, падающий высоко с неба. Через секунду слышен звук приближающейся сирены. Падение броневика ускоряется и через мгновение он падает на дом слева. Своим весом машина раскалывает дом пополам, но кроме гула двигателя не слышно больше ничего, ни криков, ни удара металла о камень. Стены дома бесшумно падают на землю, рассыпаются и осколки камней летят в стороны. Гул двигателя заполняет все пространство...
Выбор сделан. Ханс поворачивает направо и бежит по улице. Гул затихает и сквозь тишину улицы прорезается сирена Ликвидаторов. Парень бежит долго, пока не поворачивает за угол. Он останавливается и видит справа небольшую открытую деревянную дверь. А за ней только серый дым. Ханс входит. Лишь ожидание заполняет его мозг.
Ханс всматривается в темноту маленькой комнатки. Через время дым полностью рассеивается и возле дальней стенки он видит черный кокон “ведьмы”. Большой кокон похож на темно-коричневый осиный улей. С него стекает слизь. Сверху кокона небольшое отверстие, значит...он сделан недавно. Парень делает шаг вперед и “ведьма” в коконе начинает шевелиться, из отверстия вытекает слизь и течет по полу. Прозрачная слизь течет к ногам Ханса. Отверстие кокона расширяется и оттуда высовывается голова. Небольшая лысая голова, без бровей и ресниц. Черты лица неузнаваемы. Рот превратился в узкую щель, нос стал длинным и острым, уши вытянулись вверх, а глаза растянулись до самых висков. “Ведьма” смотрит абсолютно белыми глазами. Ханс понимает, что когда-то это был ребенок. Человеческий ребенок. “Малыш, ты не смог...”
Ханс разворачивается и опять выбегает на улицу...но вместо улицы он оказывается во дворце, в светлом и просторном дворце. Ханс оборачивается - за ним только стена. Тогда он решает идти вперед. Он идет по небольшому коридору. Подмигивающий потолок привлекает к себе внимание, по нему плывут параллельные потоки нулей и единиц. Проход в конце коридора скрыт красным бархатным полотном. Теперь он видел, хорошо видел, чем закрыты покои фараона. Занавеска приветливо покачивается и манит к себе. Ноги сами идут, рука тянется, занавес отодвигается...но Ханс уже знает, что он там увидит и сознание наполняет ужас...
...Лицо. На Ханса смотрело знакомое лицо. Отец?! Но это совсем не то, чего он ожидал. Отец Ханса отодвинул занавеску. И протянул руку:
- Где ты задержался, Ханс? - его голос был спокоен и тверд.
Ханс отступает. Глаза, это не те глаза. Ханс всматривается в эти чужие глаза. Весь Мир превращается в эти глаза. Это не глаза его отца. Ханс опять смотрит на лицо и его охватывает ужас. Перед ним было абсолютно спокойное лицо Фараона.
Ноги Ханса немеют, тело бьет дрожь и он падает на колени, не в силах устоять. Парень начинает задыхаться. Воздух медленно вытекает из легких и растекается туманом по холодному полу. Легкие разрываются, сердце рвется из груди, пульс слышен даже в ушах, но вдохнуть Ханс не может. Он задыхается...глаза фараона заполняют сознание...вдохнуть!...
Ханс развернулся. Теперь перед ним простирался город. Живой город. Живые люди. Здесь, в царстве бога Анубиса. Всюду дома, всюду люди, как муравьи или тараканы, бегают по своим неотложным, критически важным делам. Торопятся - надо успеть, скоро Смерть.
Справа донесся скрежет. Ханс глянул и увидел, как из-за невысокого песчаного бархана выполз скарабей. Священный навозный жук египтян. Каждое утро он толкает на небосвод Солнце, а вечером сталкивает его оттуда. Этот жук был размером с собаку. И толкал он перед собой не продукты жизнедеятельности пустынных зверьков, а голову. Самую обыкновенную человеческую голову. Голова уже высохла и лицо невозможно было рассмотреть: оно сморщилось и усохло. Даже трупные черви не захотели рыться в такой голове. Только несколько пауков, да еще какие-то насекомые постоянно выскакивали изо рта, и заскакивали обратно через нос. Хотя они и были очень недовольны нестабильным положением головы, но расставаться с неплохим жилищем явно не хотели.
Скарабей протащился со своим грузом перед Хансом, закатился за большой бархан слева и скрежет сразу исчез...как будто его и не было. Ханс опять посмотрел вперед, на город из приземистых домов. Был слышен обычный шум людей. Парень направился на шум.
Он проходил мимо домов и пробегающих невысоких людей. Пожалуй, Ханс шел как-то слишком медленно и неестественно, его движению как бы сопротивлялся сухой твердый воздух. Но люди вокруг этого не замечали. Они не видели этого висящего над всеми воздуха, сковывающего движения. Не обращали внимание на его силу...а может просто не хотели ее замечать. Люди проносились мимо быстро. Очень быстро и неестественно. Их движения были резкими. Слишком резкими для простых людей...хотя может они и не были людьми вообще.
Ханс шел вперед не зная для чего, но зная, что так надо. Воздух становился все плотнее. Он становился твердым и скользким. Но парень не останавливался. Он должен идти...
И наконец-то он прорвался через плотную слизь прозрачного воздуха. Он вышел на свежий воздух. За этим островком свежести начинался плотный кислый туман и Ханс вступил в это земное облако.
Шум города разом исчез, и юный взломщик теперь шел в тишине тумана. Туман рассеивался, а вокруг были все те же низкие домики, но щели и дыры были аккуратно замазаны глиной. Со временем воздух становился все прозрачней, но вокруг не было ни одного человека. Вокруг царила Тишина. Пугающая, страшная...
Туман полностью исчез и слева от Ханса послышался рев мощного двигателя. Двигателя, который древние египтяне еще не успели придумать. Двигателя, которого еще не существовало. Ханс повернулся и отскочил назад. Рев усилился и на маленький домик с человеческий рост выехал гусеничный танк. Громадный танк гусеницами рыл землю, заезжал на крохотное строение и разрушал его хрупкие стены. Домик казался бумажным перед разрушающей мощью громадной машины.
Ханс развернулся и хотел бежать. Развернулся он мгновенно, но бежал еле-еле. Его движения были в сто крат медленнее обычного, он еле двигал руками и ногами, не смотря на то, что его тело стало легким, как пушинка, но его собственных сил не хватало, чтобы быстро двигаться.
Ханс совсем чуть-чуть продвинулся вперед. За то громадное время как он развернулся, он смог сделать всего один маленький шаг, а рев танка был уже у самой спины...
И вдруг Ханс оторвался от этой невидимой резины, не дававшей ему убежать, и вырвался вперед. Он несся по узким улочкам древнего и пустого города. Проносился мимо домов, которые начали терять свою форму и сливаться в единую зеленую пустоту. Но рев танка все также стоял за спиной, а Ханс не в силах был развернуться и проверить, правда ли это.
Казалось, Ханс бежал всего мгновение, но он выбежал из узкого лабиринта улочек, все дома - его укрытие - оказались позади. Рев танка мгновенно исчез. Впереди, метрах в тридцати стоял высоченный храм, вокруг которого океаном разливался песок пустыни. Несколько больших ступеней заканчивались высоченными колонами, но крыши храм не имел. Колоны постройки уходили прямо в Небо. За колонами была окружающая помещение стена с громадными закрытыми воротами. Перед воротами стояли солдаты. Они стояли неподвижно, как манекены. Торс их был обернут бронированным кроваво-алым панцирем. На руках и на ногах была такого же цвета защита. Голова полностью закрыта алым шлемом. Он был похож на шлем средневековых крестоносных рыцарей. Место от виска до виска и от переносицы до нижнего края шлема было закрыто черной пластиной. Солдаты отряда Ликвидаторов стояли, как нерушимые каменные монолиты, неподвижно держа в руках стандартные скорострельные бронебойные винтовки... Их реактивные заряды способны разнести тело киборга на части.
Ханс мгновенно развернулся и побежал обратно в узкую улочку, которая была окутана тенью, черной как ночь. Парень бежал, а воздух становился все плотнее... Трупный запах. Воздух был им пропитан. Парень бежал, задыхался, ему не хватало воздуха. Узкую улочку заполняло звенящее облако мух. Вокруг, в грязи лежат трупы. Голые гниющие трупы. Белые трупные черви ползают по их телам, выползают на дорогу, попадают под ноги Хансу и лопаются.
На мгновение Ханс останавливался, и все мертвецы поднимают свои прогнившие головы, оборачивают к нему свои выеденные глазницы, смотрят слепым взглядом, открывают рты и шевелят разложившимися языками. Ханса охватывает ужас, воздух уходит из горла и не хочет возвращаться. Некоторые трупы пытаются встать, некоторые тянут истлевшие руки с гнилыми ногтями, но часть восставших бессильно падает обратно в грязь, к червям и больше не шевелятся. Они сгниют и их тела разрушаться - самое страшное, что может произойти с усопшим египтянином. После смерти тело - Ах, должно быть неповрежденным захоронено в гробнице, тогда вышедшие из Ах душа - Ба, и дух - Ка, смогут путешествовать по Небу, трудиться на загробных полях и, неизменно, возвращаться в тело. Но тела этих бедняг сгниют, и они уже никогда не обретут покоя - они прокляты...
Ханс бежит. Бросает взгляд под ноги и видит обезглавленное, истекающее кровью тело, торс которого был обернут бронированным кроваво-алым панцирем; на руках и ногах была такого же цвета защита... Тело солдата из отряда Ликвидаторов лежало неподвижно, приютив под собой стандартную скорострельную винтовку.
Ханс опять бежит. Бежит вперед. Отрывает взгляд от земли, чтобы не видеть страшной картины смерти. Он смотрит вверх и видит небо. Небо, которое он видит только в снах. Настоящее ночное небо. А на нем - настоящие звезды и настоящие тучи. Тучи затягивают все небо, скрывают звезды, заполняют своими телами все доступное пространство. На небе видны только темно-синие тучи. Но они настоящие, черт возьми!..
Ханс останавливается, не в силах больше бежать, опускает взгляд, пытается отдышаться, но легкие разрываются, отвергая ночной воздух. Сверху, на небе ночь, а здесь, в узком лабиринте города, - сумрак дня.
Вдруг порыв ветра срывает застоявшуюся тишину и наполняет воздух свежей чистотой. Ханс вдыхает прозрачную свежесть и организм успокаивается. Беглец поднимает взгляд и видит бетонную стену. В ней - открытые железные ворота. Внутри темно. Ханс входит внутрь. Он не может не войти. Переступает через порог и останавливается, вглядываясь в пустоту мрака. Через секунду он привыкает к темноте и видит посредине высокой квадратной комнаты пластиковый, оббитый плюшем стул, на одной толстой ножке, с высокой спинкой. На стуле сидит человек. Лица не видно: он сидит спиной. Но сидит он как-то неестественно. Его руки висят вдоль кресла, а ноги откинуты вперед. Юный взломщик подходит, и стул начинает медленно поворачиваться на своей ножке. Сердце парня начинает бешено колотиться, пытаясь выскочить из груди. Стул разворачивается и Ханс видит мертвое белое лицо... е-Лена смотрит пустым взглядом, из носа до шеи застыла черная струйка крови.
Ханс разворачивается, выбегает на улицу и останавливается. На улице ночь. Абсолютно черная ночь. Спереди узкая улочка с мертвецами, позади открытая дверь. Слева и справа широкая чистая улица, выложенная камнем и окруженная высокими серыми домами. Окна домов светятся неярким светом. Ханс смотрит направо, но видит только темную неизвестность... Доносится тихий гул, парень поднимает взгляд и видит огромный броневик Ликвидаторов, падающий высоко с неба. Через секунду слышен звук приближающейся сирены. Падение броневика ускоряется и через мгновение он падает на дом слева. Своим весом машина раскалывает дом пополам, но кроме гула двигателя не слышно больше ничего, ни криков, ни удара металла о камень. Стены дома бесшумно падают на землю, рассыпаются и осколки камней летят в стороны. Гул двигателя заполняет все пространство...
Выбор сделан. Ханс поворачивает направо и бежит по улице. Гул затихает и сквозь тишину улицы прорезается сирена Ликвидаторов. Парень бежит долго, пока не поворачивает за угол. Он останавливается и видит справа небольшую открытую деревянную дверь. А за ней только серый дым. Ханс входит. Лишь ожидание заполняет его мозг.
Ханс всматривается в темноту маленькой комнатки. Через время дым полностью рассеивается и возле дальней стенки он видит черный кокон “ведьмы”. Большой кокон похож на темно-коричневый осиный улей. С него стекает слизь. Сверху кокона небольшое отверстие, значит...он сделан недавно. Парень делает шаг вперед и “ведьма” в коконе начинает шевелиться, из отверстия вытекает слизь и течет по полу. Прозрачная слизь течет к ногам Ханса. Отверстие кокона расширяется и оттуда высовывается голова. Небольшая лысая голова, без бровей и ресниц. Черты лица неузнаваемы. Рот превратился в узкую щель, нос стал длинным и острым, уши вытянулись вверх, а глаза растянулись до самых висков. “Ведьма” смотрит абсолютно белыми глазами. Ханс понимает, что когда-то это был ребенок. Человеческий ребенок. “Малыш, ты не смог...”
Ханс разворачивается и опять выбегает на улицу...но вместо улицы он оказывается во дворце, в светлом и просторном дворце. Ханс оборачивается - за ним только стена. Тогда он решает идти вперед. Он идет по небольшому коридору. Подмигивающий потолок привлекает к себе внимание, по нему плывут параллельные потоки нулей и единиц. Проход в конце коридора скрыт красным бархатным полотном. Теперь он видел, хорошо видел, чем закрыты покои фараона. Занавеска приветливо покачивается и манит к себе. Ноги сами идут, рука тянется, занавес отодвигается...но Ханс уже знает, что он там увидит и сознание наполняет ужас...
...Лицо. На Ханса смотрело знакомое лицо. Отец?! Но это совсем не то, чего он ожидал. Отец Ханса отодвинул занавеску. И протянул руку:
- Где ты задержался, Ханс? - его голос был спокоен и тверд.
Ханс отступает. Глаза, это не те глаза. Ханс всматривается в эти чужие глаза. Весь Мир превращается в эти глаза. Это не глаза его отца. Ханс опять смотрит на лицо и его охватывает ужас. Перед ним было абсолютно спокойное лицо Фараона.
Ноги Ханса немеют, тело бьет дрожь и он падает на колени, не в силах устоять. Парень начинает задыхаться. Воздух медленно вытекает из легких и растекается туманом по холодному полу. Легкие разрываются, сердце рвется из груди, пульс слышен даже в ушах, но вдохнуть Ханс не может. Он задыхается...глаза фараона заполняют сознание...вдохнуть!...